Эпитафия № 3688

Каждый рассвет
Ты исчезаешь в поднебесье,
Каждую ночь,
Как наважденье, мчишься ко мне.

«Ты — маленький мальчик, я — девочка: мы
Дорогою будем шалить.
Надень же (ты — рыцарь) мой шарф кружевной!»
Я молча ей подал букет…
Молочной и ровной, холодной волной
Луна омывала паркет.

Значит, мне рвать привычки кольца,
Мерить время с нуля.
Знать, что мир под Покровом Солнца
И где-то в нем ты и я!

Ужель на вопль и зов молебный
Ты безучастно промолчишь?
Ужель улыбкой задушевной
Семьи опять не озаришь?

Прочти — слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет. Не думай, что здесь — могила
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед,-
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо.
Главу опустив на грудь,
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.

Бремя прошлых побед
Душит, словно тугая нить.
Смысла жить дальше нет,
Если знать, как устроен мир.

Прости, сыночек, что не сберегли тебя.
И перед смертью все слова бессильны.
Но память о тебе в живых жива:
В сердцах родных, и в дочери, и в сыне…

Лучше во Христе
Буду свой век доживать,
Или на кресте
В муках за вас умирать!

Торопился домой, знал, что ждали тебя
Смерть сыграла в игру и тебя забрала.
Спи спокойно, родной!
Помним, любим, скорбим.
Знай, что с этих минут опустел для нас мир.

Смертью смят, жизнью бит,
Вдоль обрыва летит,
То ли наугад, то ли наобум.