Эпитафия № 3465

И смерть и жизнь — родные бездны;
Они подобны и равны,
Друг другу чужды и любезны,
Одна в другой отражены.

Презирай стакан порожний
И обрящешь благодать.
Жить приятно, жить несложно,
Если смысла не искать!
Вожделеет разум рьяный
Мысль системою сковать,
А ты лежишь на солнце пьяный,
И на все тебе плевать!

Не усиливайся утешать меня! (XXII.4).

Завеса спущена, не надо притворяться!
Окончен жизни путь, наполненной тоской.
Нет сил надеяться, нет сил сопротивляться,
Настал расплаты час с бездушною судьбой.

Сей нищий воззвал, — и Господь услышал, и спас его от всех бед его! (XXXIII.7).

Я видел сон — он был реален,
Услышал птицы крик — он душу рвал.
Твой облик ясен, но печален
Вслед за собою в неизвестность звал.

Тихо, лиcтья, не шумите…
Маму с папой не будите.
Пусть спокойно спят они.

Значит, мне рвать привычки кольца,
Мерить время с нуля.
Знать, что мир под Покровом Солнца
И где-то в нем ты и я!

Кая житейская сладость пребывает печали непричастна; кая ли слава стоить на земли непреложна; вся сини немошнийша вся соний прелестнийша: единим мгновением, и сия вся смерть приемлет. Но во свет Христа лица Твоего, и в наслаждении Тво ея красоты, его же избрал еси упокой, яко человиколюбеит!

На ложе смерти никнем рядом,
Как в нежном и счастливом сне.