Эпитафия № 2131

Ведь подо мной открылась бездна.
Такие тайные загадки,
Что мне уже почти не страшно
Сорваться в пропасть без оглядки.

Всё на месте — цветы и трава,
Ты сгорел — я осталась жива.

Он имел весьма добрую славу.
(Имела весьма добрую славу).

Живая жизнь давно уж позади,
Дни сочтены, утрат не перечесть.
Молю: прости, господь, и пощади!
В смирении надеясь на благую весть.

Друзья, не плачьте! Это просто вечный сон…

Любить, творить и молиться…

И ветви, простонав под ветром — пред ненастьем, —
Зовут меня вздохнуть над отснявшим счастьем,
И шепчут, мнится мне, дрожащие листы:
«Помедли, отдохни, прости, мой друг, и ты!»

Был готов умереть за сограждан и телом и душою.

Молча пройду я сквозь холод и тьму,
Радость и боль равнодушно приму.
В смерти иное прозрев бытие,
Смерти скажу я: «Где жало твое?»

Сердце все не верит в горькую утрату,
Будто ты не умер(ла), а ушел (ла) куда-то.