Эпитафия № 1359

Твой дом стал для тебя тюрьмой,
Для тех, кто в доме, ты чужой.
Ты был наивен и ждал перемен,
Ты ждал, что друг тебя поймёт,
Поймёт и скажет — жми вперёд,
Но друг блуждал среди собственных стен.

Соблюдал/(а) душу свою и помнил/(а) Бога всею душою своею

У меня было много счастья — ведь я дарил/(а) его близким.

О смерти обожает видеть сны

Чужие и свои!
Я обращаюсь с требованьем веры
И просьбой о любви…

В такой веселый светлый день
Как можно быть таким несчастным?

Не плакал ли я о том, кто был в горе; не скорбела ли душа моя о бедных? (XXX.25).

До рождения ты не нуждался ни в чем,
А, родившись, нуждаться во всем обречен.
Только сбросивши гнет ненасытного тела,
Снова станешь свободным, как Бог, богачом.

Здесь пепел юноши/девушки в сырой земле сокрыли.
Прохожий, задержись/удались/помолись. Во гробе сон священный.
Судьба почивших/лежащих в нем покрыта грозной тьмой.
Надежда робкая живит в том пепле тленном…
Кто знает, что нас ждет за гробовой доской?

Война гонит ветер ужаса, пепел веков и дней.