Эпитафия № 3427

Большего мы не могли потерять,
Наша скорбь не имеет границы.
Горе не высказать, не описать,
Очень мало гранитной страницы

В рядах стояли безмолвной толпой,
Когда хоронили мы друга…

Я Всадник Из Льда
Надо мной
Мерцает звезда,
Но весной
Лёд тает всегда,
Только я никогда!

Вот и моя лебединая песня спета…

Сменяют друг друга шторма и штили,
Безумствуют вихри космической пыли,
Меняется мир — и лишь я остаюсь неподвижной.

Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были — по одной на каждую —
Две головки мне дарованы.

Но обеими — зажатыми —
Яростными — как могла! —
Старшую у тьмы выхватывая —
Младшей не уберегла.

Я вырою себе глубокий, черный ров,
Чтоб в недра тучные и полные улиток
Упасть, на дне стихий найти последний кров
И кости простереть, изнывшие от пыток.

Родственники, и все, которые смотрели на нее/(него), плакали.

Не разъединишь
две золотые нити.
Не прервешь невидимого танца.
Не удержишь волну.
Замер целый мир,
затаив дыхание,
на кончиках твоих пальцев…
И я не смею вздохнуть.

Каждому свои пути,
Каждому свой час.
Смерть ровняет по себе
Нас.