Эпитафия № 3395

Претерпевший до конца спасется. (10,22)

За тех, кто завтра лучом зари
Вонзится золотом в медь.
Для тех, кто солнце молил: Гори!
Сегодня я буду петь.

Тот день, когда погас твой взор
И сердце перестало биться,
Для нас стал/(был) самым страшным днем,
И никогда с ним не смириться!

Мою жизнь читала смерть
Вслух, на языке огня,
Все, кому мне вышло петь,
Помолитесь за меня.

Нет горя сильней,
Нет горя страшней,
Чем раньше себя
Хоронить сыновей…

Вот этот прах, остатки бытия,
Где лика нет, где очи уж истлели, —
Урок тому, кого пленять умели,
В какой тюрьме жила душа моя.
Кто этот гроб слезами орошает,
Тот понапрасну верит, что вернет
Его слеза сухому древу плод:
Ведь по весне мертвец не воскресает.

Я знаю: есть конец у всех дорог
Я знаю: есть конец у всех мелодий
Струится между пальцами песок
Я чувствую, как всё уходит…

На небосводе вновь звезда погасла.
Груз-200 — горе наших дней.
И на земле покатой, словно каска,
Зовут и плачут имена детей.

С двух сторон сгорела,
Сожжена моя свеча.
Мне осталось сделать
Шаг, и этот мир — прощай!

Устал я. Смерть близка. К порогу
Ползет и крадется, как зверь,
И растворяет понемногу
Мою незамкнутую дверь.