Эпитафия № 3317

Пускай скудеет в жилах кровь,
Но в сердце не скудеет нежность…
О ты, последняя любовь!
Ты и блаженство и безнадежность.

В тюрьме жила душа моя,
И лишь со смертью обрела свободу.

Впишем в сердца воинов имена,
В память о них будем пить допьяна.
Бремя потерь годы лишь заглушат,
Бронза и медь образы сохранят.

Здесь каждому разрешено
Стать первым или вторым.

Любой из вас безумен —
В любви и на войне,
Но жизнь — не звук, чтоб обрывать…

И я писал стихи всю ночь напролет,
Зная наперед, что их никто не прочтет,
Зачем я ждал рассвета? Рассвет не придет,
Да и кому он нужен?..

Покойся, дитя дорогое,
Только в смерти желанный покой,
Только в смерти ресницы густые,
Не блеснут горячей слезой…

Не может быть! не может быть!
Она жива!.. сейчас проснется…
Смотрите: хочет говорить,
Откроет глазки, улыбнется,
Меня увидит, обоймет
И, вдруг поняв, что плач мой значит,
Ласкаясь, нежно мне шепнет:
«Какой смешной! о чем он плачет!..»
Но нет!.. лежит… тиха, нема,
Недвижна…

Смерть Поправший смертью
Непобедим!

Дай ему, Боже, грехов отпущение,
Дай ему вечный покой.