Эпитафия № 3158

Пусть земля ему будет пухом
Не возьмет его мерзкая ржа,
Знайте, в этом отличном парне
Было доброе сердце, стальная душа.
После земной юдоли каждого из нас ждет другая жизнь.

Горя страданий, отчаяния полны моря житейского бурные волны.
Брызги их — слезы и кровь. Но человеку в юдоли томления чудные
сестры даны в утешение. Вера, Надежда, Любовь.
И ободряя усталых душою, Вера приносит нам твердость с собою.
Гонит сомненья она. Смотрим вперед мы с надеждой смелее.
Темная даль и ясней, и светлее. Радостью дивной полна.
Третья сестра — это Божье дыханье, с ней не страшны никакие
страданья. Храм ее — наши сердца. В ней состраданье, жалость,
участье. В ней красота, всепрощение, счастье.
Царство любви без конца …

Смотрит на мир с дивных высот,
Но не вступает с ним в спор.

Ты смерти мстил
За тех, кто умер молодым.

Зима сменилась весной,
Весна сменяется летом,
Но мир покрыт пеленой
И я не знаю об этом.

Сердце ее/(его) уповало на Господа!

Я — голубь бумажный, застрявший в деревьях,
Истерзанный ветром, промокший от снега.
Я — вырванный из книги, смятый листок…

Дорогой, милой маме. Да будет воля твоя.

Ты один только друг во все времена
Немного таких среди нас…

Выпросить бы у смерти
Годик, другой.
Только нет, не успеть мне
Надышаться тобой.