Эпитафия № 1797

Пуля ставит точку —
Знак прощенья и любви,
Новый мир останется твоим!

И вот, как бы беседуя с собой,
Сознательно она проговорила
(Я был при ней, убитый, но живой):
«О, как все это я любила!..»

Взойди
Над прахом ветхих знамён!
Взойди
Мечом похорон!

Вот бедная чья-то могила
Цветами, травой зарастает;
Под розами даже не видно,
Чье имя плита возглашает…
О, бедный! И в сердце у милой
О жизни мечты золотые
Не так же ль, как розы, закрыли
Когда-то черты дорогие?

Из всех, которых он возрастил, некому было поддержать его! (LI.18).

Навеки отдохнуть под пологом ветвей,
Под дерном, где, резвясь, вставало утро дней;
Окутаться землей на родине мне милой,
Смешаться с нею там, где грусть моя бродила…

Поговори со мною, мама!

Не пытайтесь жить вечно, у вас ничего не выйдет!

Возможно, никогда мы не вернёмся, но
Когда грозит беда, быть страха не должно.

И он упал — и умирает
Кровавой смертию бойца.
Жена ребенка поднимает
Над бледной головой отца:
«Смотри, как умирают люди,
И мстить учись у женской груди!..»