Эпитафия № 1750

И смерть и жизнь — родные бездны;
Они подобны и равны,
Друг другу чужды и любезны,
Одна в другой отражены.

Под тенью миртов и акаций
В могиле скромной сей
Лежит прелестная подруга юных граций:
Ни плачущий Эрот, ни скорбный Гименей,
Ни прелесть майской розы,
Ни друга юного, ни двух младенцев слезы
Спасти Полину не могли!
Судьбы во цвете лет навеки обрекли
Ее из пламенных объятий
Супруга нежного, детей, сестер и братий
В объятья хладные земли…

Бог недаром повелел каждому быть на своем месте. Нужно только осмотреться вокруг.

Ты — путеводная звезда для всех кто помнит, любит, чтит.

Мальчик, останься спокойным!

Двери закрыты,
Тебя уже нет.

Так оставьте ненужные споры.
Он себе уже всё доказал.
Он ушел от реальности в горы
И на этих бескрайних просторах
Научился летать между скал.

Лежал один я на песке долины;
Уступы скал теснилися кругом,
И солнце жгло их желтые вершины
И жгло меня — но спал я мертвым сном.

Твой голос уж не зазвучит
И песней дивной не зальётся,
От радости не засмеётся,
Рассерженно не закричит.

Изнемогающий, больной,
Души ты не утратил силу,
И жизни мутною волной
Ты чистым унесен в могилу.