Эпитафия № 1728

Был готов умереть за сограждан и телом и душою.

Ой, беда приключилася страшная!
Мы такой не знавали вовек:
Как у нас — голова бесшабашная —
Застрелился чужой человек!

Я любил и ненавидел,
Но теперь душа пуста.
Все исчезло, не оставив и следа
И не знает боли в груди осколок льда

Я смотрел в твои глаза.
Дарят свет они не мне —
Я остался в тишине,
Только в доме моём смех
До сих пор твой звенит.

Стой! Это бездна
И не жди иного –
Бесполезно…

Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят,
Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад.

Улучшал/(а) души…

Жизнь священна!

Последний путь в неведомое

Все решено, и он спокоен,
Он, претерпевший до конца, —
Знать, он пред богом был достоин
Другого, лучшего венца —
Другого, лучшего наследства,
Наследства бога своего,—
Он, наша радость, с малолетства
Он был не наш, он был его…