Эпитафия № 1405

Но даже в час смерти не стану другим
И никто не поставит мне крест.
Я буду свободным, но трижды чужим
Для пустых и холодных небес.

Как жаль, что поздно мы поняли, как нам вас не хватает

Тебе, Единому, Неповторимому, склоняем головы свои.

Мы умираем с каждым днем.

Не брат предо мною — могила сырая,
Сокрывшая тленный остаток того,
С кем весело мчалася жизнь молодая,
Кто был мне на свете дороже всего.

Вот этот прах, остатки бытия,
Где лика нет, где очи уж истлели, —
Урок тому, кого пленять умели,
В какой тюрьме жила душа моя.
Кто этот гроб слезами орошает,
Тот понапрасну верит, что вернет
Его слеза сухому древу плод:
Ведь по весне мертвец не воскресает.

В груди огонь, слеза в очах,
Давно без пищи этот пламень,
И слезы падают на камень.

Все же конец мой — еще не конец.
Конец — это чье-то начало.

Господня есть земля, и исполнение ея, вселенная и все живущие на ней!

Трудно, трудно, брат, трехмерной тенью
В тесноте влачить свою судьбу!