Эпитафия № 1005

Наши слезы опоздали на целую жизнь…

Никто о том не покрушится,
И будут (я уверен в том)
О смерти больше веселиться,
Чем о рождении моем…

Тому, кто здесь лежит под травкой вешней,
Прости, Господь, злой помысел и грех!
Он был больной, измученный, нездешний,
Он ангелов любил и детский смех.
Не смял звезды сирени белоснежной,
Хоть и желал Владыку побороть…
Во всех грехах он был — ребенок нежный,
И потому — прости ему, Господь!

А коль разум бессилен — на троне душа.
И разбитым сердцам вновь являются грёзы!
Говорят, что они здесь не стоят гроша,
Что небесные силы здесь судьбы вершат,
Но тогда почему снова падают слёзы?

Только в Боге успокаивается душа моя… Он — твердыня моя, спасение мое, убежище мое! (LXI.2, 3).

Безвременно ушел ты на покой,
Оставив нас в печали.
Скорбим мы над могилой дорогой
И навсегда ты будешь с нами.

Он, умирая, сомневался,
Что за чертою станет с ним.
Но Бог всегда с ним оставался
Бог верен избранным своим.

Черным дням и войнам нет числа,
Не остановить этот механизм.

Свет твоей душе, память твоему имени.

Умершим мир! И нас не минет
Последний, беспощадный час.