Эпитафия № 4306

Природных чувств мудрец не заглушит
И от гробов ответа не получит:
Пусть радости живущим жизнь дарит,
А смерть сама их умереть научит.

Удручены мы скорбью и бедой,
Что ты осталась вечно молодой…

Скорблю о тебе, брат мой; ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской. (2 кн. I.26).

К благой судьбе я смертью приведен:
Бог не желал меня увидеть старым,
И так как рок не властен большим даром,
Все, кроме смерти, было б мне в урон.
Вот этот прах, остатки бытия,
Где лика нет, где очи уж истлели, —
Урок тому, кого пленять умели,
В какой тюрьме жила душа моя.
Кто этот гроб слезами орошает,
Тот понапрасну верит, что вернет
Его слеза сухому древу плод:
Ведь по весне мертвец не воскресает.
Мне красоту пожаловал Господь,
Родитель же мне передал лишь тело;
Но если Богом данное истлело,
Что ж смертная от смерти примет плоть?
При жизни я кому-то жизнью был,
И с той поры, как сделался я прахом,
Ревнивый друг ждет смерти, мучим страхом,
Чтоб кто-нибудь его не упредил.

И роса, и слеза
Пеленою на глазах.
В черной заводи колодца
Бродит яркая звезда…

Как тебя я могу
В холодную землю зарыть?
Недавно тёплый мой маленький друг,
Ты оживёшь, может быть.

Смерть живет своей жизнью.

Нежней и бесповоротней
Никто не глядел нам вслед…
Целую вас через сотни
Разъединяющих лет

Там все живы, кто любил меня,
Где восход — как праздник бесконечной жизни,
Там нет счёта рекам и морям,
Но по ним нельзя доплыть домой.

Только скажи,
Что не забудешь тех лет!