Эпитафия № 4257

Сынуля, наш родной, любимый.
Как рано солнышко погасло для тебя.
За что жестоко так накfзаны судьбою?
Унес ты сердце наше навсегда.
Живем надеждой встречи мы с тобою.

Игру беспечных сердец
Смерть ровняет в один типикон.
Лететь, предвидя конец,
Видеть землю глазами икон.

К благой судьбе я смертью приведен:
Бог не желал меня увидеть старым,
И так как рок не властен большим даром,
Все, кроме смерти, было б мне в урон.
Вот этот прах, остатки бытия,
Где лика нет, где очи уж истлели, —
Урок тому, кого пленять умели,
В какой тюрьме жила душа моя.
Кто этот гроб слезами орошает,
Тот понапрасну верит, что вернет
Его слеза сухому древу плод:
Ведь по весне мертвец не воскресает.
Мне красоту пожаловал Господь,
Родитель же мне передал лишь тело;
Но если Богом данное истлело,
Что ж смертная от смерти примет плоть?
При жизни я кому-то жизнью был,
И с той поры, как сделался я прахом,
Ревнивый друг ждет смерти, мучим страхом,
Чтоб кто-нибудь его не упредил.

До рождения ты не нуждался ни в чем,
А, родившись, нуждаться во всем обречен.
Только сбросивши гнет ненасытного тела,
Снова станешь свободным, как Бог, богачом.

Жизнь разбивает
Все надежды и мечты.

Мира бедный житель отдохнуть приляжет
На груди родимой.
Скоро мох покроет надпись на гробнице
И сотрется имя…

Нет нужды верить в рай и ад, чтобы творить добро в земной жизни!

Я словно б мертв, но миру в утешение
Я тысячами душ живу в родных сердцах
Всех любящих, и, значит, я не прах,
И смертное меня не тронет тленье.

Перед скорбью бессильны слова,
Тот не умер, о ком память жива…

Пока ты человек, будь человеком
И на земле земное совершай,
Но сохрани в душе огонь нетленный
Божественной мистической тоски…