Эпитафия № 3522

Но если всё же в одну из ночей,
Кто-то из тех, кто в огне, поманит петлёй,
Пой!
Пой до рассвета, до бурных лучей,
Пой, пока утро не вытянет душу из дыр
Этих мёртвых очей.

Понимаю, что просьба тщетна,
Поминают — поименитей!
Ну, не тризною, так хоть чем-то,
Хоть всухую, да помяните!

Феникс, рожденный в огне.

С двух сторон сгорела,
Сожжена моя свеча.
Как все потемнело,
Небо и земля, прощай!

И смерть к тебе руки простерла…
Скажи, что было потом?
Я не знала, как хрупко горло
Под синим воротником.

То — смерти вечная, властительная тайна;
Я чувствую ее на дне глубоких снов,
И в предрассветный час, когда проснусь случайно,
Мне слышится напев ее немолчных слов…

Теперь ты бредёшь дощатым полом запертых дверей.
Ты помнишь голоса своих бывших друзей.

Во блаженном успении вечный покой
Подаждь, Господи, усопшему рабу твоему/(усопшей рабе твоей)
И сотвори ему/(ей) вечную память.

Тот, кто воскрес,
Смотрит с небес,
Взгляд полон вселенской тоски.

Как горько и обидно сознавать,
Что ты ушла из жизни слишком рано.
Больной души незаживающая рана
Нам будет о тебе всегда напоминать.