Эпитафия № 2239

Из всех, которых он возрастил, некому было поддержать его! (LI.18).

Прочти — слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет. Не думай, что здесь — могила
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед,-
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо.
Главу опустив на грудь,
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.

Ни позабыть, ни разлюбить, ни заменить тебя нельзя.

Горечь смерти миновалась…

Его/(ее) творенья убивают смерть!

Беспредельным далям преданный,
Там, где меркнет свет и шум,
Я покину круг изведанный
Повторенных слов и дум.

Человек придумал ложь —
Краше не найдешь.
Что этот скорбный край —
сущий рай.

Я здесь, как сердца стук и как полет мгновений,
Я — страх пред вечностью; но этот страх пройдет,
И ледяной огонь моих прикосновений
Лишь ложные черты и выжжет, и сотрет…

В тот роковой и страшный миг,
Наверное, ты крикнул — «МАМА…»!
Ни зов твой, ни последний крик
Услышать не могла, не знала…
Прости сынок, что не сумела я отвести беду твою.

Праведные дела не забываются!