Эпитафия № 1682

Смерть моей душе все ближе и яснее,
Как вечная лазурь.

Слова и слезы бессильны передать,
Всю глубину нашего горя.

Душой, как ясный день, она была светла

Мой нежный цветочек, ты тянешься к небесам.

О, боже праведный, тебе мы умоляем:
Столь юное созданье береги.
Её храни — она теперь твоею стала.

Ты у меня одна, словно в ночи луна…
Словно в степи сосна, словно в году весна…
Нету другой такой, ни за какой рекой,
За океанами, дальними странами…

И кажется почему-то,
Что там веселей и теплей,
Что там настоящие люди,
Приветливей и родней.

Тихо, лиcтья, не шумите…
Маму с папой не будите.
Пусть спокойно спят они.

Дни мои бегут скорее челнока, и кончаются без надежды (VII.6). Помяни меня, Господи, во царствии Твоем!

Льются с этих фотографий
Океаны биографий.
Жизнь в которых вся, до дна,
С нами переплетена.
Свет — и ничего другого.
Век — и никаких чудес.
Мы живых их обнимаем,
Любим их и пьем за них.
Только жаль, что понимаем
С опозданием на миг.