Эпитафия № 1642

Ваши белые могилки рядом,
Ту же песнь поют колокола
Двум сердцам, которых жизнь была
В зимний день светло расцветшим садом.

Изгой — чужой на земле,
Как солнце в ночи по дороге домой.
Изгой от века в седле,
Со смертью за жизнь принял бой.

Придет пора преображенья,
Конец житейского пути…

Здесь от себя мне не убежать…

Но не проснется звонкая струна
Под белоснежною рукой твоей,
Затем что тот, кто пел твою любовь,
Уж будет спать, чтоб не проснуться вновь.

Всю жизнь ты пытаешься стать кем-то другим, а потом… умираешь

Соблюдал/(а) душу свою и помнил/(а) Бога всею душою своею

Доброту и любовь ты оставил живым,
Сколько б лет не прошло: Любим, помним, скорбим…

Кая житейская сладость пребывает печали непричастна; кая ли слава стоить на земли непреложна; вся сини немошнийша вся соний прелестнийша: единим мгновением, и сия вся смерть приемлет. Но во свет Христа лица Твоего, и в наслаждении Тво ея красоты, его же избрал еси упокой, яко человиколюбеит!

Спи спокойно наш папочка, вечный тебе покой,
И мы твои милые дети, стоим у могилы с тоской.