Эпитафия № 4371

Я познание сделал своим ремеслом,
Я знаком с высшей правдой и низменным злом.
Все тугие узлы я распутал на свете,
Кроме смерти, завязанной мертвым узлом…

Нет смерти здесь; и сердце вторит нет;
Для смерти слишком весел этот свет.
И не твоим глазам творец судил
Гореть, играть для тленья и могил…
Хоть все возьмет могильная доска,
Их пожалеет смерти злой рука;
Их луч с небес, и, как в родных краях,
Они блеснут звездами в небесах!

…Он смеялся над славой бренной,
Но хотел быть только первым…

Что было ангельским, то к ангелам ушло:
Началом стало то, что ты назвал началом.

Нет нужды верить в рай и ад, чтобы творить добро в земной жизни!

Горя от утраты не измерить,
Слез и боли сердца не унять.

Я жить хочу! — кричит он, дерзновенный.
Пускай обман! О, дайте мне обман!

Не плакал ли я о том, кто был в горе; не скорбела ли душа моя о бедных? (XXX.25).

Я вырою себе глубокий, черный ров,
Чтоб в недра тучные и полные улиток
Упасть, на дне стихий найти последний кров
И кости простереть, изнывшие от пыток.

Перешли в воспоминания
Наши радости и боль.